Мукар неоромантика

Мукар неоромантика

Предлагая Андрею Гончару участвовать в проекте нашего журнала, я рассчитывала получить работыс видами аварских и даргинских сёл, выполненные прошлым и позапрошлым летом. Но, подумав, он предложил серию рисунков и офортов из села Мукар Лакского района, пояснив, что именно отсюда в 2009 году началось его знакомство с высокогорным Дагестаном.

Андрей Гончар — дагестанский художник. Коренной махачкалинец, он знает этот город вдоль и поперёк и с детства усвоил все эти многочисленные «можно» и «нельзя», регламентирующие жизнь каждого городского пацана. О теме детства ещё будет сказано ниже, пока же обратимся к его впечатлениям от поездки в горы. Потому что именно горы, а не город, как ни странно, основная тема его творчества, горный архитектурный пейзаж — его излюбленный жанр.

— Друг пригласил меня погостить у его родных в Лакском районе. Мы доехали до Кумуха и долго ждали, когда за нами приедут из Мукара. Дядя товарища появился ближе к вечеру и на его старом уазике мы отправились в дорогу. Поездка была незабываемой, — смеётся Андрей. — В темноте, по серпантину мы мчались так быстро, как только этот уазик мог!

Впрочем, иногда он всё же «не мог» и приходилось толкать. До места добрались поздно ночью, поужинали и уснули.

— А утром было то самое «Ах!», ради которого собственно эта поездка и затевалась?

— Нет, утром всё было серое и в тумане, я даже немного разочаровался, потому что рисовать при такой погоде не очень интересно — нет ярких теней, красивых контрастов. А потом в какой-то момент выглянуло солн­це, и я увидел эту великолепную панораму во всём блеске. 

Андрей несколько раз подчёркивает, что тогда как-то сразу вдруг понял, что чувствовали русские и европейские путешественники, приезжавшие на Кавказ, и в горный Дагестан, в частности. И почему художники и писатели возвращались сюда по нескольку раз, стремясь запечатлеть и природу, сохранившуюся в почти первозданной красоте, и устоявшиеся веками местные архитектуру и быт.

В этом Андрей Гончар продолжил традицию русской графической школы, представители которой в XIX веке запечатлевали различные стороны горской жизни. Его работы из серии, сделанной в Ури и Мукаре, хранятся в основных фондах Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН в Санкт-Петербурге — она же  Кунсткамера — как «представляющие этнографическую ценность».

В чём отличие произведений Андрея Гончара от работ его коллег по мастерской графики ХГФ ДГПУ, часть из которых мы уже публиковали ранее? Наверное, в том, что, будучи русским по национальности, он и смотрит на природу, архитектуру и жителей Страны Гор со стороны, исключительно как художник. Он максимально отстранён: его впечатления чисты, к ним не примешиваются семейные рассказы, личные воспоминания — все эти свои и чужие эмоции. Восторг от знакомства с чем-то грандиозным, ранее не виданным, экзотически прекрасным, романтическая возвышенность в равной степени характерны для нашего героя и для художников позапрошлого века, например, Григория Гагарина, много путешествовавшего по Дагестану. Эти же качества отличают рисунки Гончара от рисунков советских художников 30–50-х гг. ХХ века, которые бывали здесь с этнографическими и археологическими экспедициями и с фотографической точностью старались всё зафиксировать. Андрей интуитивно нашёл равновесие между эмоциональной вовлечённостью художника «из местных» и холодностью стороннего наблюдателя, читай: между сентиментализмом и реализмом. Такой вот романтизм нового времени.

Выставки для художника, как ни странно, не в приоритете. Он никогда не делает работ специально для той или иной выставки. И написать «большую картину» тоже не мечтает. Вообще-то по первому образованию, полученному в Дагестанском художественном училище, Андрей — художник по дереву. Его дипломной работой было круглое декоративное панно «Музыка гор», изображавшее зурнача на фоне условного горного пейзажа. Тяга к прикладному искусству повлияла и на выбор графической специальности: Андрей Гончар — гравёр, офортист. Гравирование для него — медитативное занятие: он может сидеть над пластиной много часов подряд, не замечая ничего вокруг, как бы «проваливаясь во времени».  

Кстати, примет современности, временных маркеров в произведениях Гончара нет. Он словно не видит спутниковых антенн, электрических опор, проводов, труб и т. д. Они чужды настоящему романтику. Зато ему близка тема детства в горах, «детства без интернета», как он подчёркивает. Чтобы игрушки не из магазина, а сделанные своими (и с помощью родителей) руками из подручных материалов, чтобы любимые домашние животные рядом, чтобы много воздуха и простора! Своим детям, а у него их двое, художник старается устроить именно такое детство, насколько это возможно в городских условиях. 

И в своих учениках (последнее время Андрей Алексеевич преподает в изостудии) поощряет фантазию, даёт возможность экспериментировать и свободно творить.