Как пропал ребенок

Это произошло в одном из аулов древнего Антратля совсем недавно, в 90-х годах прошлого века. Когда мне впервые рассказали эту историю, я решил, что лучше поскорее забыть ее, будто это произошло не в нашем мире и не с нашими людьми. Однако прошло уже больше 20 лет, а я не могу от нее отмахнуться, как от наваждения — она пугает и притягивает. Мне рассказали это в горах. Вот как все случилось.

Было время предзакатной молитвы. Женщина шла торопливо, и все время оглядывалась вниз, в сторону речки. По ее походке и частым остановкам видно было, что она встревожена и что-то ищет. Мы сидели на годекане перед мечетью. Человек лет сорока внимательно смотрел в сторону домов, за которыми исчезла женщина, потом повернулся к сидящим, пнул ногой небольшой камешек и сказал:

– Кажется, не нашла...

– Он утром ушел?

– Не знаю, говорят, в полдень Залиха его видела на окраине села, возле водопоя. Сидел на бревне и камушки бросал в воду. Один был.

– Куда же он мог уйти? – произнес небритый молодой человек и зашагал в сторону сакли, из которой вышла женщина.

Она была матерью пропавшего ребенка. После полуденной молитвы бегала по аулу в поисках. Не нашла, хотя в ауле было чуть больше двадцати дворов, — стоит подняться на одну из плоских крыш и крикнуть, в каждом доме услышат и ответят.

Так и сделала Алипат, когда не нашла своего пятилетнего сына во дворе. Почему-то откликнулись не все, лишь из нескольких дворов ответили, что мальчика нет у них. Его ровесники, с кем он обычно играл на улице, тоже не знали, где он. Ее вопросы они будто не слышали и как-то странно смотрели на нее, словно она на ином языке спрашивает. Это еще больше встревожило Алипат.

Алипат бросила взгляд на высокие горы, окружавшие аул, а затем на бурлящую внизу реку. «Мог ли он к речке спуститься? — подумала она первым делом. — Далековато для пятилетнего мальчика. Да и дети все в ауле, как он мог один туда пойти?» И все же побежала к речке по крутому спуску. Перед ее глазами проносились жуткие картины. То она представляла сына висящим на выступе деревянного моста, то его уносила река, и она бежала по берегу, протягивая к нему руки. Сменяя друг друга, перед ней кружили все опасности, волки и собаки, темный лес, снежная лавина посреди лета и много чего еще.

Река была все ближе, сердце Алипат было готово вырваться из груди. Вот она у деревянного моста. Шум бурлящей мутной воды, холодок ветра и еще не растаявшего снега привели её в чувство. По реке вверх и вниз не видно было ни одной живой души. Из леса на той стороне реки доносилась перекличка, которую перебивало размеренное «ку-ку, ку-ку». Во рту Алипат было сухо, а дышать становилось все труднее. Ей казалось, что голос кукушки зовет ее, повторяя: «Он здесь, он здесь... он здесь». Но в лес войти она не рискнула, вернулась в аул ближе к предвечерней молитве.

Она чувствовала, что-то страшное надвигается, но гнала эти мысли «Может, мой Сайпул выглянет вон из-за того угла, подбежит и скажет: «Баба, я кушать хочу!». На мгновение ей показалось, что по узкому переулку бежит мальчишка. Но улица была пуста. Солнце заходило за румяные вершины дальних гор. По аулу раздавались голоса: «Ва адамааааллллл!!! Нашел кто-нибудь мальчика?». Вдоль аульских улочек, по берегу реки, всюду бегали жители четырех сёл — кто с фонарями, кто с факелами.

Алипат бегала вместе со всеми по переулкам, развалинам, хлевам для скота и брошенным домам. Ей казалось, что она слышит тиканье часового механизма, отсчитывающего последние секунды дня. А затем хлынет темнота и навсегда заберет сына.

Она не плакала. Она боялась плакать. Алипат думала: «Я должна держаться, будто ничего не случилось, тогда, может, мой Сайпул вернется». Голоса звучали реже и реже. Было далеко за полночь. Часть людей вернулась в аул, сидя на годекане перед мечетью, они говорили полушепотом.

— Лучше сказать ей, ведь все равно не заснет, – сказал один из пожилых людей.

— Кто из вас может сказать матери, что ее сына не нашли? — возмутился один из сельчан. — Хоть бы муж ее был жив! Я не могу к ней с этой вестью, вернее, без никакой вести, идти.

Алипат слушала разговор, застыв за углом мечети. Там ее и нашли женщины, нашли и увели домой. Она шла за ними безвольная и безмолвная, только спать не легла, как ни уговаривали. Сидела в темной комнате сгустком черноты. Так страшно было возле нее, что женщины невольно прижались одна к другой и тихонько переговаривались, не находя слов утешения. Хромая Айша начала почесывать нос и чихать. Такое случалось с ней перед дождем.

— Да убережет Аллах от этого... — сказала Айша с тревогой, подошла к окну и посмотрела в небо. — Делайте дуа, будет ливень.

Алипат вздрогнула, когда услышала эти слова, и повернула голову к окну. Айша легко коснулась её, и указала на восток. Там было зарево.

— Не зря ведь говорят: «Радал багIар — къенаб, къаси багIар — хIораб» («Утром зарево – к дождю, вечером – к ясной погоде»), — сказал кто-то из женщин.

Не прошло и получаса, как небо над аулом покрыли густые черные тучи. Прогремел гром и через мгновение тяжелые капли ударили по крышам домов. Дождь все усиливался и усиливался. К полудню следующего дня все речушки, что текли с гор, превратились в бурные, мутные селевые потоки. Большая река поднялась. Автомобильная дорога, что вела в райцентр и город, оказалась местами размыта. Целые сутки шел дождь, то слабея, то припуская с новой силой.

А к концу следующего дня Алипат завыла, словно раненый зверь. Всей родней держали ее. Женщины плакали вместе с ней, да и мужчины не сдерживали слез.

Прошла неделя, мальчика так и не смогли найти. Одни говорили, что ребенок стал жертвой кавтаров, шайтанов или джиннов, другие во всем винили хищников древнего Антратля, волков и медведей. Бедная Алипат от безнадежности кидалась то к людям с даром предвидения, то к экстрасенсам, к женщине, которая имела связь с миром шайтанов. И вот та вроде бы сказала ей, мол, не ищи его в воде. Но бОльшая часть джамаата считала, что ребенка унесла река. И все аулы вдоль реки до Хебда и Голотля не прекращали поиски мальчика.

Мать стала замкнутой, она не реагировала на людей, не замечала их. И только бормотала что-то несвязное. Трудно было ее понять. Разве что отдельные фразы.

— Мой сын идет в гору, он вчера тоже шел навстречу мне, я была наверху... мой Сайпульчик, мамин золотой... зачем ты так? Ты ведь убежал от меня, когда мама шла к тебе...

Прошли три месяца, мучительных для маленького аула. Это в городе люди остаются одни со своими проблемами, а в ауле радость и горе касаются всех.

Было предзакатное время обычного дня. Джамаат сидел на камнях у мечети. Один молодой человек, только что приехавший из города, кивнул в сторону горы напротив и спросил:

— Кто этот мужик, что так несется по крутому склону?

— Это Мухтар, — сказали молодые ребята.

Джамаат обратил свои взоры на гору. За считанные минуты Мухтар добежал до моста и, не снижая темпа, поднимался к аулу. Не нравилась сельчанам его спешка, и ждали они с волнением его прихода.

Мухтар не подошел к джамаату, как положено. Остановился метрах в пятидесяти от годекана, отправил мальчишку позвать имама, а когда тот пришел, перекинувшись парой слов, они вместе куда-то направились.

А случилось вот что.

Мухтар со своей отарой спускался с дальних гор к лугам. Наступило время намаза, но на крутом спуске не было места, чтобы помолиться. И он пошел по узкой тропинке среди зарослей рододендрона в поисках ровного места. Нашел, расстелил чобос (короткая бурка чабана), сделал намаз. А когда поднялся с очередного земного поклона, почуял резкий неприятный запах. Только он собрался поднять свой «молитвенный коврик», как замер и несколько минут стоял как вкопанный. Напротив, в кустах рододендрона, лежало разлагающееся детское тело. Над ним зеленым жужжащим покрывалом завис рой потревоженных мух падальниц.

Мухтар сделал пару шагов в сторону и увидел валяющиеся на траве детские штанишки, выбеленные солнцем и дождями, и рядом два носка, будто бы скомканных детской рукой, как если бы промокший ребенок пытался выжать мокрую одежду. Но отсюда до ближайшего аула несколько километров не самой легкой дороги. Каким образом на этой высоте оказался пятилетний мальчик, как прошел он через лес, не упал со скалы в пропасть и от чего он умер? От голода, холода, страха или кто-то умертвил его? Кто это мог быть? Человек? Животное? Или неведомое нам существо потустороннего мира подхватило ребенка, играющего у дома, и перенесло сюда, чтобы отнять его жизнь?

«Это что-то, выходящее за рамки человеческого разума, — с ужасом подумал Мухтар. — Надо поскорей позвать джамаат и похоронить то, что нашли». Он забрал носки и штаны и побежал в аул.

Мальчика похоронили на сельском кладбище. Мать почти не понимала, что происходит, — она была похожа на сумасшедшую: ничего и никого не видела перед собой, смотрела сквозь людей и предметы. Через несколько дней после похорон она вышла на веранду, и вдруг ее взгляд сделался осмысленным – она увидела вылинявшие штанишки сына. Взяла их, прижала к груди и пошла по аулу босиком с плачем и причитаниями...