Китай нам поможет...

Лицом к лицу 

Лица не увидать.

Большое видится на расстояньи.

Как тут не вспомнить есенинское «Письмо к женщине», в бессчётный раз задумываясь о судьбе родного края. «Любимая», — обращается к своей пассии в новой строчке поэт, наделяя читателя правом адресовать это лирическое стихотворение, наверное, и к Родине. И от того растрёпанный душой Есенин неожиданно ближе и значительнее, к примеру, Маяковского. Этого безапелляционного певца торжествующей пролетарской плоти. Душа ведь всегда тоньше и вдумчивей. Хотя актуален сегодня именно Маяковский. 

Созерцая закружившиеся в вихре событий человеческие фигуры, рефлекторно пытаешься отодвинуться. Затаиться, наблюдать, записывать. Чтобы в подражание Булгакову разродиться эдаким маленьким «Щенячьим сердечком». Поражающие убожеством скрупулёзно выписывать диалоги, неслыханные ранее стенографировать ритуальные песнопения, из поблескивающих бронзой истории букв отливать гротескные профили. Собою одним надеясь покрыть целую эпоху.

Мы наш, мы новый мир построим, 

Кто был ничем — тот станет всем.

Спустя сто лет строки из утверждённого в 1918 году гимном РСФСР «Интернационала» вновь актуальны. Казалось бы, наконец, случилось, и радоваться бы тому, чего мы столько ждали. К нам пришла Россия! Однако вновь революция и гражданская по своей сути война в умах. Узнаются и фигуры Коркмасова с Буйнакским наших дней. На роль просветителей история вновь определила нам сыновей тюркского народа. И это недоверие к нам лишь радует. Остаётся лишь верить, что исторической участи эти просветители не повторят.

История, хоть и увлекаясь (как всякий педагог) воспитанием, тем не менее, превосходный учитель. Убогость современных кумиров всегда проявляется в грядущей эпохе. И лишь тогда стоит внимать и вглядываться в лица, сопоставляя свершившееся с прежними шедеврами служителей агитпропа. Воспевая Буйнакского, которого убили контрреволюционеры в Гражданскую, они лишь двадцать лет спустя признали, что Коркмасова на Коммунарку привезли сами большевики. И в этом историческая данность и справедливость кармы. 

Революция, как бог Сатурн пожирает своих детей. 

Будьте осторожны, боги жаждут.

Судьба гильотинированных в 1794 году якобинцев не сильно отличалась от участи казнённых ими годом ранее жирондистов. Голова Робеспьера в корзине усилила пророческий характер слов Верньо, однако никому не послужила уроком. Начавшаяся в Дагестане кадровая революция через несколько лет приведёт к полному обновлению всей бюрократии. В том числе той, что сегодня бодро марширует под новыми флагами. Потому и призывы чиновников участвовать в очередном отборе в кадровый резерв трагикомичны. 

«Еврейскую службу порядка» гестаповцы ликвидировали в 1944 году. Своих соплеменников коллаборационисты в польских гетто пережили на пару лет. Глупо думать, что в Дагестане история совершит кульбит. Просто у нас история своя, и гетто нам незнакомы. Обретение опыта строительства Беломорканала не требовало формальностей наподобие пятой графы. Чтобы попасть в жернова, достаточно было представлять угрозу. Сперва наличием интеллекта в черепе. Позднее угрозой стало и право на маузер, чтобы тот череп прострелить.

Власть — не средство; она цель.

Цель власти — власть.

Пройдя трагичные этапы укрепления обороны и безопасности, российская власть начала укреплять себя административно. Что предполагает новый трагизм. На смену Трампу (который вроде как свой) в главные враги обывателю записали коррупционеров. Незыблемо со времен фараонов, что для успешного построения пирамиды надсмотрщикам нельзя дозволять чрезмерно обкрадывать рабов. Правда, надежды рабов на распределение меж ними образовавшихся в ходе борьбы с коррупцией излишков тоже напрасны.

Обозначив цель власти, Оруэлл заявил, что иерархическое общество возможно только на основе бедности и невежества. Власть в иерархии всегда занята лишь самосохранением, мало тревожась о населении. Но, чтобы этот факт не стал населению очевидным, одной пропаганды мало. Стабильность иерархии требует социальных лифтов. Как, например, в Китае, где система отбора на государственную службу путём сдачи экзаменов действовала тысячелетиями. Её апробацию в России начали сегодня с Дагестана. 

Когда пути неодинаковы,

не составляют вместе планов. 

Состоятельность китайской иерархии проверена тысячелетиями. Профильные знания для чиновника важнее политических теорий. Ослабление маоизма восполнило учение Конфуция, который и сказал про схожие пути. Заполнив идеологический вакуум православием, Россия сегодня нуждается в новой модели иерархии. Более жизнеспособной, чем выдуманная Сурковым «суверенная демократия». Невозможность внедрения западной модели без угрозы развала страны, вынуждает обратить взгляд на деспотичного восточного соседа. 

С момента, как западная граница России стала для Китая новой Великой стеной, мировое устройство стало неизбежно меняться. Российские ресурсы, помноженные на китайское производство, творят на наших глазах нового гегемона. Однако претензии на мировое господство требуют решения внутренних задач. Согласно традициям конфуцианства, основой сильного государства является дисциплинированность и коллективизм. Борьбу с коррупцией и отказ от территориального деления по национальному признаку мы уже видим.